«30 лет была выжженная пустыня». Министр Саясат Нурбек о науке, водохранилищах и будущем Казахстана
Водохранилища в Казахстане в последние 10 лет строились неправильно, в стране огромные потери воды. Об этом и не только во время интервью проекту ODAGAI рассказал министр науки и высшего образования Саясат Нурбек, передает Tengrinews.kz.
Саясат Нурбек ответил на вопросы о нехватке специалистов, закрытии профильных институтов, массовой «утечке мозгов», развитии науки и искусственного интеллекта.
Полная запись интервью доступна на нашем YouTube-канале.
Ниже – несколько цитат министра:
«К сожалению, ученые наши — кто на пенсию ушел, кто уже сейчас находится в пожилом возрасте, какую-то часть мы большую потеряли… Надо отдать должное Узбекистану. Там вот Ташкентский институт не только сохранился, он имеет сейчас статус национального исследовательского университета. Сам господин Мирзиеев, президент Узбекистана, кстати, выпускник экономического факультета этого университета».
«Многие, все эти (водные) сооружения передали в частные руки и сказали: «Ну теперь частники сами за это отвечают». Не могут, к сожалению, частные организации мыслить долгосрочными категориями. Грубо говоря, в каких-то больших отраслях, где государство должно было либо сохранить, либо играть вот такую долгосрочную задачу свою балансирующую, в том числе управлять водным хозяйством, мы, к сожалению, все это передали в частные руки. Опять же, это вот вечный спор: должно ли государство вмешиваться, контролировать какую-то большую часть экономики, либо все-таки надо передавать это в конкурентный рыночный сектор. Но что показывает сейчас реальность, все-таки в каких-то отраслях, видимо, контроль и участие государства нужно было сохранить».
«Мы теряем огромное количество воды, которое мы получаем из Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, из-за несовершенной оросительной ирригационной системы. У нас огромные потери воды, которые могут достигать 50-60 процентов. Потому что арыки, каналы наши, водохранилища не бетонированы. Она просто «cініп кетеді», қазақша айтқанда. Еще одна огромная проблема в том, что водохранилища, которых не так много в Казахстане, были рассчитаны в советское время на то население, которое было. Сейчас население выросло, потребление растет, и водохранилища у нас зачастую делаются неправильно».
«Самый простой сейчас способ получить американское образование для российских граждан – это Петропавловск… Мы там пошли кофе попить, через дорогу кофейня была. Заходим, владелец кофейни говорит: «Слушай, ты же министр». Я говорю: «Ну да». «Молодец, давай еще привози сюда, у меня бизнес пошел». В умирающем тихом нашем Петропавловске, да простят меня жители Петропавловска, это точка роста… Он говорит: «Слушай, у меня жизнь появилась. У меня люди какие-то приезжают. Мне пришлось купить кофемашинку, мне пришлось тренировать баристу, мне пришлось стандарты менять, Wi-Fi пришлось подключать, потому что такие продвинутые молодые ребята из больших городов приезжают. Мне нравится это, мой бизнес развивается. Для меня это новая клиентура. Продолжайте».
«Сейчас, к сожалению, в Украину не поедешь получать высшее образование. Россия вышла из Болонского процесса. Мы можем сейчас воспользоваться этой ситуацией и стать новым центром академической мобильности для всего региона»
«Выживут те (университеты), кто делает все правильно, работает на качество, привлекает самые сильные таланты, делает, вкладывается в создание комфортных условий. Сейчас молодежь, согласитесь, у нее поменялась культура потребления. Все хотят иметь уже хороший Wi-Fi, пуфики, хорошие зоны, комфортные условия. Раз я плачу за это деньги, то должен иметь комфорт определенный. И те вузы, которые не смогут работать на качество, которые не смогут создавать хорошие комфортные условия и работать на своего клиента, это ключевое слово, на студента, начнут уходить с рынка, они просто будут умирать, потому что денег к ним больше не придет».
«С наукой все очень сложно в Казахстане. К сожалению, вот недофинансирование науки за последние 30 лет привело к тому, что огромное количество уехало у нас ученых. Мы потеряли порядка 40 тысяч наших ведущих ученых в девяностые годы. Простой факт: 52 тысячи у нас было зарегистрировано научно-технических работников в 1990 году перед развалом Казахской ССР. К 2000 году уже их осталось 12 тысяч».
«Я вам приведу конкретный пример. Наш ученый Дос Сарбасов. Он более 20 лет был в США. Это то поколение, которое мы потеряли. Он работал в знаменитой Whitehead Lab. И последние 12-13 лет он работал в университете Техаса, знаменитый Anderson Cancer Research Center. Это онкологический центр, один из самых сильных в мире и США. Он долго работал над созданием нового препарата, лекарства против онкологии. В итоге он сейчас является руководителем национальной лаборатории Астана. Он смог уже создать более работающий вариант этого лекарства. Препарат сейчас тестируется у нас… И первые результаты очень-очень обнадеживающие»
«У нас, к сожалению, вся система немножко так выстроена… Я вот сейчас очень хорошо это почувствовал на государственной службе. Zero risk tolerance — все должно быть идеально. Это вот «нельзя ошибаться почти даже в мелочах»… Поэтому, с одной стороны, я иногда тоже «отхватываю» как бюрократ, потому что где-то позволяю, чтобы что-то так не до конца было, фокусируюсь на более важных вещах».
Источник: tengrinews.kz
