“Плакала после первого вскрытия“. Чего мы не знаем о патологоанатомах?
«Врач-патологоанатом для многих ассоциируется исключительно с работой в морге, за секционным столом. В анекдотах нас часто представляют разрезающими тело, а в руках — пирожок и сигарета, но это далеко от реальности«, — начинает рассказ о своей работе Салтанат Болсынбекова. Почти 30 лет она посвятила работе с биоматериалами. Корреспондентам Tengrinews.kz она рассказала, чем на самом деле занимается патологоанатом.
«Радуемся, если диагноз не подтверждается»
Салтанат Болсынбекова является заведующей центром цитопатоморфологии, ИГХ и трансляционной онкологии Национального научного онкологического центра. А еще она главный внештатный патологоанатомом Казахстана.
«Многие удивляются, когда в медицинском заключении видят подпись врача-патологоанатома. Возникает вопрос: действительно ли он ставит диагноз? Да, именно мы анализируем биологический материал: от биопсий и мазков до крупных операционных образцов, включая удаленные органы или конечности. Все это направляется в патологоанатомическое отделение. В Казахстане в каждом областном центре есть свое патологоанатомическое бюро или централизованное отделение. Хирург проводит операцию, но окончательный диагноз ставим мы. Их заключение зависит от наших исследований», — объясняет она.
Как оказалось, лишь 10 процентов работы патологоанатома занимают вскрытия. В остальном — это прижизненная диагностика. Исследуют, к примеру, воспалительные заболевания. Проще говоря, когда у человека удаляют тот же аппендикс, его не утилизируют, а отправляют на исследование, которым и занимается патологоанатом. Это помогает установить точную форму аппендицита, которая была у пациента.
«Самое радостное в нашей работе — случаи, когда подозревают злокачественный процесс, но после исследования оказывается, что образование доброкачественное. Мы всегда радуемся за пациента, если не подтверждается тяжелый диагноз. Испытываем облегчение», — добавляет она.
Врач объяснила: все, что удаляется у пациента, будь то фрагмент ткани или целый орган, должно быть немедленно зафиксировано, иначе материал разрушается в течение 12 часов. Биопсия, лишенная питания, «умирает», поэтому ее погружают в формалин и отправляют в лабораторию.
«Многие думают, что мы сразу изучаем материал под микроскопом, но на самом деле он проходит несколько этапов: специальную проводку, заливку в парафин, микротомирование, окраску. Только после этого врач анализирует стеклопрепараты под микроскопом и выставляет окончательный диагноз. После материалы хранятся в парафиновых блоках.
Воспалительные ткани хранятся до трех лет, затем утилизируются. Онкологические образцы могут сохраняться до 15 лет. Мы не берем для исследования весь орган, а выделяем пораженные участки, которые затем изучаются. Оставшийся материал хранится до получения окончательного диагноза, после чего утилизируется, обычно путем захоронения, поскольку это человеческие ткани. В целом в нашей стране взятые у человека биологические материалы не сжигаются. Их захоранивают на специальных полигонах».
Патологоанатомов, к слову, часто путают с судмедэкспертами. Собеседница сразу объяснила нам, в чем же разница.
«Люди часто путают нас с судмедэкспертами. Однако судебная медицина занимается случаями внезапной смерти вне медицинских учреждений и подчиняется Министерству юстиции, тогда как мы работаем в больницах и относимся к Министерству здравоохранения. То есть у нас рассматриваются именно случаи смерти в стенах больницы. Судебные медики работают с криминалистами и биологами, а у нас основную работу выполняют именно патологоанатомы», — говорит Салтанат Оразгалиевна.
«У молодого парня сердце было как у 70-летнего»
Врач рассказала, что сейчас вскрытия проводятся достаточно редко. Например, в онкологическом центре в 2024 году проводилось всего одно. Связано это с давними поправками в Кодекс о здоровье и системе здравоохранения. Согласно 131 статье, «при отсутствии подозрения на насильственную смерть выдача трупа разрешается без проведения патологоанатомического вскрытия, за исключением материнской, младенческой смертности или мертворождения«. Поэтому родные умерших в больницах пациентов чаще всего отказываются от вскрытия.
«Первое в моей практике вскрытие я никогда не забуду. Пациент имел несколько конкурирующих заболеваний, когда одно усугубляет другое. Мне казалось, что передо мной живой человек. После вскрытия я пришла к заведующей и расплакалась, считая, что сделала что-то не так. Но опытный врач, проработавший в патанатомии 40 лет, успокоила меня.
Страх был не перед процедурой, а перед вероятностью не найти истинную причину смерти. Я переживала, что, когда материал окажется под микроскопом, я не смогу правильно поставить диагноз. Пациентом был мужчина с онкологией легких, осложненной инсультом. После операции он был парализован, и мне нужно было подтвердить причину смерти», — вспоминает Салтанат Оразгалиевна.
Врач признается: особенно тяжело, когда приходится вскрывать молодых пациентов. По ее словам, многие патологоанатомы пропускают это через себя, что может привести к эмоциональному выгоранию. «Даже при прижизненной диагностике, когда выставляем диагноз молодым, проверяем себя несколько раз«, — добавляет она.
«Был случай, когда по медицинским записям пациент не должен был умереть. У него была онкология, и при вскрытии было видно лишь поражение определенного органа. Я взяла ткани на анализ с других органов. И обнаружила, что весь организм был поражен метастазами, в сосудах и кровеносном русле. Что свидетельствовало о четвертой стадии заболевания. Но визуально этого не было видно. И даже КТ или МРТ этого не показали.
Иногда диагноз очевиден с первого взгляда, а иногда патологические клетки маскируются, имитируя нормальные. Мы используем дополнительные методы диагностики, которые позволяют определить природу клеток», — делится врач.
Она также рассказала, что за 29 лет практики видела много случаев, редких и не только.
«Иногда причиной смерти становится хроническая сердечная недостаточность. У молодых пациентов, 26-28 лет, встречаются патологии сердца, характерные для пожилых людей. Помню молодого парня, у которого в 26 или 28 лет было сердце как у 70-летнего старика. Возможно, это было связано с образом жизни, включая злоупотребление энергетическими напитками. Такие случаи заставляют задуматься», — отмечает патологоанатом.
Врач призналась, что иногда при знакомстве с людьми скрывает, кем работает. Так как, по ее словам, люди относятся к патологоанатомам с некой осторожностью.
«За границей, например в США, врачи-патологи считаются одними из самых высокооплачиваемых специалистов, наравне с пластическими хирургами. Многие стремятся к этой профессии. Мы — невидимый фронт медицины. Без морфологии невозможно лечение онкологических заболеваний. Мы изучаем опухоли, определяем их природу и предоставляем врачам информацию, необходимую для лечения».
Что нас ждет после смерти
Бывают случаи, изучить которые интересно не только патологоанатомам, но и другим врачам.
«Дермоидная киста яичника. Это образование, возникающее из-за неправильной внутриутробной закладки тканей. То есть у женщины есть один нормальный яичник. А вместо второго — киста. Внутри которой могут находиться кожа, сальные железы, зубы, волосы. Даже хирурги и гинекологи, зная об этом, удивляются, когда видят такие находки. При этом женщина может длительное время жить с этой кистой и даже рожать, так как второй яичник впорядке. Такая киста визуально может выглядеть необычно, а под микроскопом еще интереснее. Когда видно эпителиальные структуры, сальные железы и другие элементы, характерные для кожи. Но иногда такие образования могут перерасти в злокачественные опухоли», — рассказывает врач.
Иногда патологоанатомам приносят на исследование и целые конечности: руки или ноги, ампутированные из-за онкологического заболевания.
«Остеосаркома — злокачественная опухоль костей. При запущенных стадиях выполняется ампутация пораженной конечности, поскольку опухоль разрушает кости, вызывая патологические переломы и сильную боль. В онкологии используются три метода лечения: хирургическое вмешательство, лучевая терапия и химиотерапия. В случае саркомы хирургическое удаление часто становится первым этапом», — отмечает врач.
Салтанат Оразгалиевна отмечает важность здорового образа жизни. А также рекомендует не забывать о профилактических осмотрах.
«Многие люди игнорируют их, не проходят медицинские обследования годами. Обязательно нужно проходить скрининговые программы. Но у нас не принято регулярно посещать врачей. Люди могут не делать даже обычную флюорографию годами. Однако если человек заботится о своем здоровье и хочет жить долго, он должен проходить медицинские осмотры и вести здоровый образ жизни. Да, заболевания возникают при различных факторах, даже когда человек ведет здоровый образ жизни. Но проходить обследования забывать не стоит», — считает она.
— Как думаете, что нас ждет после смерти?
«После смерти? Наверное, другая жизнь. Я в это верю», — ответила врач.
Текст подготовил Иван Сухоруков.
Над видео работали Роман Павлов, Нурсат Рашитов.
Источник: tengrinews.kz
