«Не хотела умирать, но должна была наказать себя». Что такое селфхарм — от первого лица
Казахстанские родители и психологи обратили внимание на распространившееся среди подростков явление под названием селфхарм. Чаще всего им страдают подростки, они наносят себе ножом или лезвием порезы, прижигают руки спичками, расцарапывают кожу до крови. Отчего может проявиться такой мазохизм, о чем он говорит и как с ним бороться, корреспонденту Tengrinews.kz рассказали мама подростка, психолог и девушка, пережившая этот кризис в жизни.
Об одном случае согласилась рассказать жительница Алматы. Ее 16-летний сын не смог справиться со стрессом в период жесткого карантина в 2020 году.
«Мой ребенок всегда был жизнерадостным, шутил, разговаривал с нами, старался помочь, а в какой-то момент стал закрываться у себя в комнате, перестал общаться, перестал выходить. Элементарно подхожу его поцеловать, он даже голову не поднимет, стал нелюдимым. В какой-то момент перестал спать. Вначале я не придала значения, думала, он кино смотрит или мультик. Зову кушать, он не идет, дома тепло, а он постоянно в толстовке. Даже спал в ней. Я ему говорю: сынок, ты что, пижаму или футболку надень, в толстовке жарко. Он мне отвечает: мне так удобно», — рассказала Салтанат (имя изменено).
Первой тревогу забила дочь женщины. Она обратила внимание, что ее брат всегда закрывает руки одеждой.
«Однажды сын выходил из душа в футболке и я увидела, что у него руки все изрезанные, от локтя до кистей порезы на внешней стороне руки. Я начала у него спрашивать, что это такое, зачем он это делает, он мне стал агрессивно отвечать: «Это не твое дело» — и закрываться в комнате», — рассказала Салтанат.
Сначала женщина испытала шок. Затем собралась и начала искать информацию в сети. Оказалось, что это достаточно распространенное явление у подростков.
В попытке исправить ситуацию женщина решила спрятать все режущие предметы в доме: ножи, ножницы, но на сыне все равно появлялись новые порезы.
«Я не понимала откуда, я же все спрятала, еще раз проверила все тумбочки, потом зашла в ванную комнату и нашла на полке сына станок для бритья. Оказывается, он умудрился оттуда вытащить лезвие. Видя, что разговоры и уговоры не помогают, начала искать специалиста. Селфхарм опасен тем, что от нанесения порезов на внешней стороне руки подросток может перейти к внутренней, там, где вены и сухожилия. И даже не желая может перерезать себе вены», — отметила Салтанат.
Найти хорошего подросткового специалиста в Алматы оказалось достаточно сложно. Многие психологи и не слышали о селфхарме. Кроме того, ее сын категорически отказывался идти к специалистам. Все же женщине удалось найти психолога-мужчину, с которым сын согласился встретиться. Алматинка отметила, что стоимость услуг психологов недешевая — 20-25 тысяч за час. Причем первые три встречи, по словам Салтанат, ушли на знакомство и налаживание контакта.
«Перед этим мы прошли консультации у невролога, невропатолога, эндокринолога. Никаких патологий они не нашли. Придя на прием к подростковому психологу, я была поражена, потому что увидела очередь из таких же подростков, как и мой сын. Оказывается, их много. Все ребята сидели в толстовках с длинными рукавами, хотя на улице уже было тепло. Психолог сам признался, что сейчас очень много таких случаев. И их число резко возросло именно во время пандемии.
Естественно, у меня, как и у каждого родителя, возник вопрос: почему, от чего это случилось с моим ребенком? Вроде, все есть, ребенок ни в чем не нуждается. Да, я работаю, но все выходные стараюсь проводить с детьми. О бытовом насилии и речи быть не может, моих детей никто даже пальцем никогда не трогал. У нас всегда с ними были доверительные отношения. Вначале думала, что в интернете он попал в какую-то группу, просмотрела все его контакты, все паблики, но ничего не нашла. На мои расспросы сын говорил, что никто его не подбивает, он это делает по своему желанию, что он так успокаивается. Потом я поняла, что у него внутри обида, недосказанность, выразить которую он не может. Внешне он всегда добрый, милый, отзывчивый, не может сказать нет, и таким образом он выражает свой гнев, который у него внутри. Через физическую боль он наказывал себя за негативные эмоции«, — поделилась женщина.
Сейчас Салтанат с сыном проходят лечение у психолога. До полного выздоровления еще далеко, но они на пути к нему.
Фото: elements.envato.com
27-летняя астанчанка Ансаган (имя изменено) тоже поделилась своей историей. Селфхарм впервые проявился у нее в 12 лет, хотя мысли об этом посещали ее и раньше.
«В 12 лет я расцарапала себе руки до крови. У меня не было желания умереть. Я просто хотела нанести себе боль. Сначала это было ногтями, потом начала использовать все, что попадалось под руку: иголки, ножи. Долгое время у меня был один предмет — длинная большая игла по типу шила с изогнутым краем. Чтобы сильнее было. Какой-то период дома лежала пачка лезвий. Потом я подумала, что справилась с этим, и избавилась от всего режущего. Самые большие шрамы у меня от них», — рассказала девушка.
Сейчас тело Ансаган покрыто шрамами в области груди, плеч, верхней части рук, на предплечьях, передней части бедер. Как пояснила девушка, она резала себя в местах, которые легко спрятать под одеждой.
«Я считала, что причины всегда разные, но я полтора года работаю с психотерапевтом и сейчас уже понимаю, что причина всегда одна — вина. Абсолютно за все. Я чувствую свою вину настолько, что я не знаю, как это искупить. Я плохой ребенок, я плохая дочь, я плохая сестра, ужасный друг, ужасная жена, ужасная вообще во всем, что может быть. И когда это крутится в голове постоянно, что я не права, что я плохая. Значит, мне не стоит жить? Значит, если я умру, в конце концов, всем будет легче? Это чувство ужасной вины, которое все поглощает, и из-за этого я еще больше порчу все в своей жизни», — поделилась девушка.
Самый худший с точки зрения частоты селфхарма период жизни у Ансаган был в 19 лет. Со стороны это выглядело, наоборот, самым успешным ее временем.
«Это был период, когда я знала, что я могу выполнять свои социальные роли. У меня все получалось идеально. Я была примерной дочерью, преуспевающей студенткой, хорошей подругой. Но это противоречило всему, что было у меня внутри. Общество чего-то от тебя ожидает, и ты в силу своей мягкотелости или чего-то еще не можешь противостоять этому, но и не можешь справиться со всеми ролями, которые на тебя навешены. И периодически у меня случались истерики, провалы в памяти. И тогда я действительно не хотела жить. Это были периоды, когда я должна была каждый день прийти домой и порезаться. Без этого день не завершался«, — рассказала она.
Ансаган заверила, что она из благополучной семьи, в родительском доме ее никогда не осуждали, друзья тоже всегда поддерживали. На вопрос, почему тогда она так себя мучает, ей приходит только один ответ — она считает себя плохой и неправильной.
«Конечно, это всегда очень больно. Что я чувствовала? «Так тебе и надо», «Хотя бы так оправдай боль тех, кто вокруг». И объективно, и субъективно все всегда было хорошо — и карьера, и семья. Все было хорошо, кроме меня», — отметила она.
Ансаган в прошлом была замужем. Отношения длились больше шести лет, из них год — в официальном браке. Развод состоялся по инициативе Ансаган. Виноватой в разрыве отношений девушка считает себя.
«Есть протокол, как себя вести с таким человеком. Что делать, что говорить, когда он в аффективном состоянии, что делать и говорить, когда уже режет себя, что делать после. Часто я кричала в этот момент. Но я не хотела обидеть его. Я кричала не от того, что я на него зла или хочу ему навредить, а в первую очередь из-за того, что я не хотела жить, из-за чувства собственной вины. Мне было нужно, чтобы мне сказали тихим голосом «я тебя люблю», «я тебя не боюсь». Самое главное — не бояться, мы это сразу чувствуем. Но он боялся, кричал на меня. Мне это было невыносимо. Но это нормальная реакция людей, нельзя его винить за это», — рассказала девушка.
Таким нужным человеком для Ансаган стала ее подруга детства. Но со временем у нее появилась своя личная жизнь и она отдалилась от девушки. В разрыве с подругой Ансаган винит себя.
В начале 2021 года девушка поняла, что ей срочно нужен психолог. Она обращалась к нескольким, но никто не смог ей помочь. В итоге ей посоветовали психотерапевта — специалиста с медицинским образованием, который может назначать лекарства. Девушке прописали транквилизаторы.
«Это был острый период. Я просыпалась в крови. Я не помнила себя. У меня было столько ран на теле, которые нужно было зашивать, но я не зашивала, и они гнили. Даже сейчас я не помню внятно тот период. Конкретно селфхарм мы не обсуждали, мы снимали симптомы, то, что привело к такому состоянию. Это стоило больших денег, один сеанс — 15 тысяч тенге, не считая медикаментов. А ходить нужно было каждый день. Работать я тогда не могла по понятным причинам. Хотя это, конечно, никак не оправдание. Большое спасибо моим родителям, они очень помогли финансово», — поделилась она.
Первый месяц Ансаган посетила психотерапевта 20 раз, отдав около 300 тысяч тенге. Затем постепенно количество встреч сократилось до двух раз в неделю, потом ушло медикаментозное лечение. И в итоге психотерапевт посоветовал ходить, когда девушке самой захочется. На лечение ушло полтора года. Девушка понимает, что до конца она не вылечилась, и не знает, сможет ли полностью выздороветь.
Фото: elements.envato.com
Психолог, член Ассоциации психологов Казахстана Татьяна Остапенко подтвердила слова мамы подростка и Ансаган.
«Селфхарм — это один из вариантов защитного поведения, поведения стратегии совладания. У людей есть определенные психологические защиты, которые помогают нам справляться с теми или иными трудностями. Защиты бывают с плюсом и с минусом, селфхарм — это одна из минусовых защит. Возникает он, когда у человека появляется какая-то сложная, критическая ситуация, с которой он не в состоянии справиться самостоятельно и никому не может про нее рассказать«, — пояснила специалист.
По ее словам, селфхарм выявляли и у детей семи лет, и у пожилых людей. Но чаще всего это встречается у подростков.
«Это не просто самоповреждающее поведение, не просто нанесение порезов. Сюда относят любую физическую боль, любое причинение ущерба своему здоровью, не ведущее к самоубийству. Сюда же можно отнести алкоголь, наркотики, чрезмерное употребление лекарств, люди царапаются, расчесывают болячки, выдергивают волосы», — пояснила Остапенко.
Когда ребенку не с кем поговорить или когда тема такая, что про нее некому рассказать, собирается очень большое количество внутреннего напряжения. И иногда ребенок не может его сбросить никакими другими способами, кроме как причинив себе вред, объяснила психолог.
«Дети, которые приходят на консультацию, очень часто говорят, что причинение себе боли дает возврат контроля. «Если я вообще ни за что не отвечаю в этой жизни, то есть я не выбираю друзей, я не выбираю одежду, не выбираю школу, не выбираю кружки, я не могу пойти туда, куда я хочу, гулять тогда, когда я хочу, родители заставляют меня ложиться спать, когда я не хочу, у меня нет абсолютно никакой личной жизни, и я ничего в своей жизни не могу проконтролировать, то я хотя бы могу контролировать боль, которую я причиняю своему телу«. Грубо говоря, это ощущение или возможность почувствовать себя живым. Если все остальные чувства уже умерли, тебе не страшно, не грустно, не радостно, ты не можешь уже злиться, единственное, что остается, через что ты можешь почувствовать свою жизнь, это через боль. Это очень часто встречаемый вариант», — рассказала Татьяна Остапенко.
Вторая по частоте причина — психологическая или эмоциональная боль. Человек переносит душевную боль на физический уровень, чтобы хоть немного снизить этот накал.
Также, по ее словам, люди ранят себя в качестве наказания.
«Когда ты что-то обещал и не сделал, когда ты поклялся родителям, что будешь хорошо учиться, и снова получил тройку. Самонаказание чаще происходит, когда с ребенка спрашивают больше, чем он может, то есть сверх меры. Ребенок соглашается, потому что он не может отказать родителям, и каждый раз, когда он снова и снова делает не так, снова и снова совершает одну и ту же ошибку, он наказывает себя таким образом», — отметила специалист.
Остапенко предупредила: селфхарм — это не психологическая болезнь и не манипуляция. Манипуляция — это всегда демонстративное поведение, у нее есть цель. У селфхарма нет цели привлечь внимание родителей, чаще подростки, наоборот, тщательно скрывают это от взрослых.
На что обратить внимание родителям?
Родители могут обеспокоиться, если ребенок внезапно начал предпочитать одежду с длинными рукавами и длинные брюки, закрывать тело целиком даже в жару. Если ребенок внезапно перестал делать привычные ранее вещи, связанные с раздеванием, например, ходить в бассейн или баню.
Также родители могут обнаружить в комнате ребенка отдельно спрятанные острые предметы.
«У детей есть предпочтение к одному лезвию. Если это порезы, то, как правило, это будет делаться одним лезвием или одним канцелярским ножом. В комнате у ребенка появляются вещи, которыми он раньше никогда не пользовался: нож для бумаги, зажигалка, спички. Дети зажигают спичку, тут же тушат, и горячей головкой могут себя прижигать. Могут капать воск от свечи, делать тонкие надрезы, царапать себя иголкой. Это, как правило, бытовые предметы. При этом у ребенка есть к ним особое пристрастие, и когда вы будете подходить к месту, где эта вещь спрятана, он будет особо обеспокоен«, — подсказала психолог.
Также может насторожить появление аптечки у ребенка — вата, бинты, спирт, йод, пластыри. Можно заметить пятна крови на одежде.
Отдельным блоком специалист отметила психологическое состояние ребенка.
«Замкнутость, раздражительность, безучастность, потеря друзей. Как правило, ребенок замыкается и меньше разговаривает с родителями. Если раньше родители были какой-то отдушиной и с ними можно было о чем-то поговорить, то был момент, когда родитель перестал понимать ребенка или его слушать. Часто мы слушаем, но не слышим своих детей. Чувствуя это, ребенок сам перестает общаться с родителями и сам начинает решать свои проблемы», — предупредила Татьяна Остапенко.
Что делать, если обнаружили это у ребенка?
Прежде всего психолог советует родителям не кричать, не осуждать, не критиковать и не игнорировать ни в коем случае.
«Очень важно сесть и поговорить. Тихо, мирно, ровным тоном. Если вы увидели и вас трясет в этот момент, разговаривать не стоит. Перенервничайте где-нибудь, созвонитесь со специалистами, почитайте в интернете, как себя вести, выдохните, а потом, когда вы будете готовы, тихо, спокойно поговорите с ребенком, без ваших эмоций», — сказала специалист.
Очень важно предложить ребенку помощь и поддержку.
«Если это подросток и если вы это увидели, то, скорее всего, контакт между родителями и ребенком уже потерян и навряд ли он будет вам что-то говорить и чем-то с вами делиться. И тогда вам важно предложить ему такой вариант помощи, вариант поддержки. Вы ему говорите: «Да, я понимаю, что у тебя сейчас кризисный, трудный период, у тебя сейчас, скорее всего, какие-то сложности, если ты хочешь об этом со мной поговорить, то я готова». Можно обсудить моменты, как он с этим справляется, что является триггером этого повреждающего поведения», — отметила она.
Психолог уточнила, ребенок начинает резать себя не сразу. Сначала происходит накопление эмоций, попытка справиться с ними, депрессия. Любое самоповреждающее поведение — это уже критическая ситуация, когда уже все назрело так сильно, что справиться с этим нет сил.
«Селфхарм — это не болезнь роста, он не пройдет сам по себе. Он может проходить, но потом возвращаться, снова проходить, снова возвращаться. Это зависит от степени эмоционального давления, в которое ребенок попадает, поэтому эта проблема не рассасывается, она переходит из одного в другое, из одного повреждающего поведения — в другое повреждающее поведение, и не проходит само собой, это точно», — отметила она.
Психолог посоветовала такие проблемы решать на личных встречах со специалистами. Но если кризис настиг в нерабочее время, к примеру в 2-3 часа ночи, можно позвонить в службу поддержки. К примеру, детский омбудсмен Аружан Саин рекомендует звонить на национальный телефон доверия для детей и молодежи «150».
Также специалист призвала родителей постараться улучшить отношения с ребенком, наладить контакт, постараться услышать его. Поможет и составление списка контактов специалистов, родных и друзей, к которым ребенок может обратиться в любом случае.
В заключение специалист добавила, что не отметила увеличения числа случаев селфхарма с начала пандемии.
«Я не думаю, что здесь есть какая-то прямая связь. Она, скорее, может быть связана с трудностями общения, с нарушениями контактов, с тем, что родители стали более тревожны. И это связано не только с пандемией, это связано с экономической ситуацией, в которой мы находимся, с социальным кризисом, в который мы все попали, с эмоциональными проблемами, в которых родители живут. Селфхарм — это всегда нарушение контакта между ребенком и родителем», — добавила она.
Өзекті жаңалықтарды сілтемесіз оқу үшін Telegram желісінде парақшамызға тіркеліңіз!
Источник: tengrinews.kz
