“Они опасны для себя“. Как лечат зависимости в Алматы
В Алматы на учете в наркологии состоят 4636 человек. Из них 3474 – с диагнозом «алкоголизм», 1162 человека с диагнозом «наркомания». Корреспонденты Tengrinews.kz побывали в Центре психологического здоровья, где люди, страдающие зависимостями, проходят в том числе и принудительное лечение.
Чтобы попасть в центр, нужно пройти через КПП. Территория вокруг здания выглядит уютно: есть здесь и спортивные площадки, и ухоженные клумбы. Но внутри картина меняется. В глаза бросаются решетки на окнах и двери с массивными замками, рядом с которыми находится охранник. В отделении, где проводят принудительное лечение, палаты без дверей. Все должны быть на виду.
За 9 месяцев лечение в отделении прошли 134 зависимых человека. Подавляющее большинство из них — это мужчины с алкогольной зависимостью. Страдающих наркоманией сильно меньше — 28 человек. Но это лишь потому, что, в отличие от алкоголиков, зависимость которых достаточно просто распознать по внешним признакам и запаху, наркоманы могут незаметно для близких употреблять годами.
«До 2018 года наркологическая служба существовала отдельно. Потом нас объединили с психиатрической службой в Центр психического здоровья. Наши пациенты — это люди страдающие алкогольной и наркотической зависимостью, а также нехимической зависимостью — лудоманы и игроманы. Их сейчас выделили в отдельный диагноз, разработан клинический протокол по лечению. Пока случаев принудительного лечения с нехимической зависимостью у нас не было. Но мы готовы и ожидаем прием таких пациентов», — рассказывает Роза Татиева, исполняющая обязанности заместителя директора ЦПЗ по наркологической службе.
Помимо отделений платного и принудительного лечения, в центре функционирует «острое отделение», куда доставляются люди в алкогольном или наркотическом опьянении, и отделение временной адаптации и детоксикации (вытрезвитель).
«В среднем в «острое отделение» в день поступает от 5 до 20 человек. В «вытрезвитель» в день поступает до 30-40 человек», — говорит нарколог.
В отличие от таких пациентов, которых доставляет скорая или полиция, на принудительное лечение зависимые попадают через суд. Заявление на них, как правило, пишут морально вымотанные родственники.
«Родные пишут заявление в ЦПЗ на имя директора. Затем по нему работает мультидисциплинарная группа, состоящая из соцработников. Участковый местной полицейской службы в это время готовит рапорт на этого пациента. Затем вся медицинская документация и рапорт передаются врачебной консультативной комиссии, которая в присутствии родственника, написавшего заявление на больного, выносит решение о том, нуждается ли человек в принудительном лечении или нет. Далее заключение передается в суд, где судья выносит решение о принудительном лечении и назначает срок. Минимум он составляет шесть месяцев. Иногда, если человек не проявляет желания лечиться, если мы видим, что его мышление не меняется, у него не сформировались установки на трезвый образ жизни, он нарушает режим, агрессивен с родственниками, то мы по ходатайству можем продлить срок госпитализации. Принудительное лечение — это как «железный щит». Зависимые люди на какой-то срок условно изолированы от общества. У их родных появляется возможность передохнуть, выйти из состоянии постоянного беспокойства, напряжения и стресса. Более того, нахождение таких людей здесь – это минимизация криминала. Ведь в состоянии алко- и наркоопьянения люди порой идут на страшные преступления», — объясняет Роза Татиева.
«Хватило одной дозы»
Фото: depositphotos
Александр, так представился наш собеседник, был отправлен судом на принудительное лечение полтора месяца назад. Это его четвертая попытка избавиться от зависимости.
«На принудительном лечении я впервые. До этого три раза по 15 дней я был в центре на детоксикации — капельницы, витамины. Но мне не хватило реабилитации, выходя, я быстро возвращался к старым привычкам и не мог избавиться от своей зависимости», — рассказывает парень.
По словам Александра, впервые наркотики он попробовал в 19 лет. Сейчас ему 21.
«Это началось с того момента, когда в жизни было все хорошо. И я подумал: «Немножко можно». И с этого «немножко» жизнь начала ломаться. В первый раз я попробовал мефедрон. Хватило одной дозы, чтобы возникла зависимость. Первое время употребление никак не отражалось на моей жизни, я работал, даже продвигался по карьерной лестнице, но со временем это стало сказываться на всех сферах жизни и на работе — начались конфликты с начальством, стало не хватать денег. Сначала я употреблял эпизодически, но со временем это переросло в ежедневное употребление. Тогда я уволился и начал работать официантом. Мне нужна была такая работа, чтобы я ежедневно получал деньги, которые тратил на наркотики», — рассказывает парень.
Александр говорит, что о его зависимости долгое время — около двух лет — не знали ни на работе, ни дома.
«Первой о моей проблеме узнала сестра и рассказала брату, он, конечно же ей не поверил. Я играл в эту игру, доказывал, что я не зависимый. В какой-то момент я даже сам перестал себе верить. Я употреблял, винил себя, проваливался в депрессию, снова употреблял и так по кругу», — вспоминает наш собеседник.
В первый раз на детоксикацию Александра привел отец.
«Он хотел, чтобы я увидел, что происходит с наркоманами. Потом был второй и третий раз. Не помогло. Когда я перестал употреблять наркотики, я начал много пить. То есть заменил одну зависимость на другую. Тогда я пытался жить отдельно от семьи. Но денег на самостоятельную жизнь мне не хватало. Все вокруг дорожало, был резкий скачок цен, из-за этого я испытывал сильное давление и моральный упадок. При этом я уже стоял на учете в наркологии и официально на работу устроиться не мог. С одной стороны, меня не брали, с другой — я сам понимал, что у меня есть зависимости, и я боялся подвести работодателя», — говорит он.
В какой-то момент, говорит Александр, семья устала от его поведения и отправила его на принудительное лечение.
«Сначала я на них злился и обижался. Расценивал это как предательство с их стороны. Но сейчас понимаю, что они хотели как лучше. Они понимают, что я уже не тот человек, которого они знали. Нет тот, что был до зависимостей», — рассказывает парень.
«Они опасны для себя и окружающих»
Фото: depositphotos
По словам Розы Татиевой, клиника наркомании за последние годы сильно изменилась.
«Историю наркозависимости для себя мы делим на этапы. Раньше были наркотики природного происхождения, и тогда у пациентов, страдающих наркоманией, была совсем другая клиника, другое поведение. Сама болезнь по-другому протекала, синдром отмены был другой, и тактика лечения отличалась. На данный момент почти все перешли на синтетические наркотики, и, естественно, клиника наркомании изменилась. Сейчас больше выраженных психических и поведенческих расстройств, это галлюцинации и психозы. Очень быстро происходят необратимые последствия в центральной нервной системе, шизофреноподобные изменения. Даже при недлительном употреблении пациент до конца жизни может остаться в таком состоянии», — говорит специалист.
Нарколог отмечает, что разделить наркотики на опасные и менее опасные невозможно. Абсолютно от всех них страшные последствия.
«Зависимые, после употребления, часто ведут себя неадекватно, они полностью дезориентированы. Они описывают галлюцинации, что, например, голова стала как шар, полетела отдельно и он хотел полететь за ней. И это с 14-го этажа. Люди в измененном сознании опасны и для себя, и окружающих. Эти болезни и самого больного убивают, и все его окружение», — говорит Татиева.
С алкоголизмом, отмечает специалист, ситуация с годами разительно не изменилась. Несмотря на большое количество информации, многие люди, страдающие алкоголизмом, не признают зависимость и предпочитают верить мифам.
«Некоторые думают, что алкоголизм — это когда ты утратил человеческий облик. Они так и говорят: я не валяюсь на улице, хожу на работу, значит, у меня все в порядке и зависимости нет. Но если у тебя нет зависимости, так ты не пей. И это главное отличие: не зависимый человек, легко откажется от выпивки, зависимый — нет. Не зависимый человек умеет отдыхать и расслабляться без алкоголя, для зависимого алкоголь — неотъемлемая часть веселья и расслабления. Некоторые думают, что ежедневное употребление пива за просмотром телевизора — это расслабление, не водка же, и не хотят признавать, что они уже зависимы и у них развивается или развился алкоголизм», — говорит специалист.
Алкоголизм — это хроническое заболевание, комплекс медико-социальных проблем, он имеет свойство прогрессировать, уточняет нарколог.
«Болезнь развивается постепенно, у человека появляется патологическое влечение к алкоголю, со временем он утрачивает количественный и качественный контроль потребления, затем утрачивается рвотный рефлекс, повышается толерантность к алкоголю. Далее не ежедневное или периодическое употребление выливается в кратковременные запои по два-три дня, а потом идет нарастание до 10 дней. Бывают у нас такие пациенты, которые не выходят из запоя в течение двух-трех месяцев. Люди утрачивают морально-нравственные качества. У них синдром отмены выливается в психозы, галлюциноз, делирий. Плачевных последствий алкоголизации очень много, вплоть до летального исхода. У людей с алкогольной зависимостью в нервной системе, мозге и других органах развиваются необратимые процессы, идет деградация личности», — объясняет Татиева.
По словам специалиста, у алкогольной и наркотической зависимости нет какого-то четкого возрастного ценза. Этими недугами страдают как молодые, так и более старшее поколение. Однако, отмечает Татиева, среди наркозависимых людей до 35 лет больше, в то время как среди алкозависимых более возрастной контингент.
Как проходит лечение
Фото: depositphotos
Помимо медикаментозного лечения, пациентам принудительного отделения наркологии доступны различные трудовые и физические активности, библиотека. В центре есть баскетбольная площадка, футбольное поле, тренажерный зал. Также пациенты могут работать по дереву, вязать или заниматься другим хобби.
В центре также работают клубы анонимных алкоголиков и наркоманов, которые, к слову, могут посещать не только пациенты наркологии.
Огромную работу с зависимыми проводят психологи и психотерапевты.
«Здесь хорошие врачи, персонал мне тут нравится, мне тут комфортно. Здесь есть хороший терапевт, который помогает прийти в себя. Работа с психологом — это отдельная история, она открыла для меня новые рамки. Психолог понимает нас, наши ситуации. Помогает нам с уверенностью, помогает повысить самооценку чтобы выйти в новую жизнь. Он также учит бороться с чувством вины за то, что ты употреблял. Я, получается, уже полтора месяца «чистый», и вот благодаря терапии я учусь находить радости в мелочах, раньше я мог чувствовать себя счастливым, только употребив. Сейчас у меня появилось стойкое чувство, что, выйдя отсюда, я смогу изменить жизнь. Я готов к трудностям и готов их преодолеть», — рассказывает Александр.
Парень отмечает, что пациенты отделения поддерживают друг друга, не дают погрузиться в унылое или депрессивное состояние.
«Бывает, сидишь один, мысли в голове гнетущие, тут один человек подойдет, другой, третий — и вот вы уже смеетесь и нет в голове дурных мыслей. Поддержка тут колоссальная», — говорит он.
По словам Розы Татиевой, их пациенты — это люди из совершенно разных социальных классов и к зависимостям пришли различными путями. Предугадать, кто из них после выхода из больницы не вернется к употреблению, невозможно.
«Психика человека — неизученная галактика. У нас есть пациент, который с самого детского садика был проблемным и с раннего возраста состоял у нас на учете. Он 22 раза проходил лечение, и казалось, что ничего уже не поможет. Но вдруг произошел какой-то щелчок в его сознании, и он выздоравливает. Этот человек вызывает восторг. А есть пациент, который всю жизнь был успешным, имел бизнес, потом на волне успеха начал потихоньку выпивать, пробовать наркотики. За год-два он настолько деградировал, утратил морально-этические качества, стал настолько асоциальным, что, собирая его анамнез, невозможно поверить в то, что когда-то этот человек вел нормальный образ жизни», — рассказывает она.
Созависимые родственники и их влияние
Фото: depositphotos
По словам Розы Татиевой, 70 процентов успеха лечения зависит от настроя пациента, его мотивации самокритики.
«Есть такие пациенты, у которых самокритика совсем отсутствует, есть такие, чья самокритика носит формальный характер, есть люди с условно-положительной самокритикой и с явно положительной, где пациент осознает свою проблему и настроен излечиться. У него шансы на благоприятный исход лечения, конечно, выше», — говорит нарколог.
Специалист отмечает, что 30 процентов успеха зависит от самого лечения и поведения созависимых членов семьи. Последним, к слову, в центре уделяется не меньше внимания, чем самим зависимым.
«От алкогольной и наркотической зависимости страдает не только сам человек, но и все его окружение. Зачастую родные проживают с больным все циклы его зависимости, они начинают жить только его проблемами, вся их жизнь строиться вокруг зависимости близкого. В этом аду они живут и испытывают колоссальное психологическое давление. Есть семьи, которые понимают, что попали под влияние зависимого, что им нужна помощь и поддержка, а есть такие которые даже не понимаю, что они стали созависимыми», — объясняет Татиева.
Не редко, говорит Роза Татиева, созависимые неосознанно участвуют в прогрессировании заболевания: идут на поводу у зависимого, дают деньги, жалеют, верят уговорам больного, что он сможет справиться сам.
«Есть родители которые ящиками покупают спиртное, дают деньги на наркотики, чтобы зависимый вел себя спокойно, чтобы дома не было насилия и конфликтов. Жить с зависимым — это ведь тоже моральное и материальное насилие: некоторые из них вымогают деньги, выносят вещи из дома, запугивают, проявляют агрессию к домочадцам. Поэтому работа с созависимыми имеет огромное значение», — поясняет врач.
Помогать членам семьи зависимого начинают еще на этапе поликлинического обследования и работа эта длиться столько, сколько нужно, чтобы созависимый научился взаимодействовать с больным членом семьи без вреда для собственной психики, при этом не усугубляя зависимость близкого человека.
«Для созависимых поликлиники проводят дни открытых дверей, с ними также работают психологи, психотерапевты, специалисты различных НПО. Их учат выбирать правильную позицию по отношению к зависимому члену семьи, выстраивать границы и принципы. Потому что, после лечения их больной родственник вернется к ним и они должны понимать, что вернется он уже другим человеком и, чтобы после реабилитационный период прошел успешно, они тоже должны стать другими по отношению к нему, поменять тактику поведения», — объясняет Татиева.
Она отмечает, что не всегда родные хотят получать помощь и хоть как-то участвовать в излечении больного члена семьи.
«Да, есть родственники, которые проявляют равнодушие или не хотят получать психологическую помощь в силу хронизации процесса. То есть, их член семьи болеет много лет, они уже все перепробовали, чтобы ему помочь, но безуспешно. В какой-то они просто уже устали от этого и махнули рукой: что будет, то будет. А есть такие родственники, которые являются явными провокаторами — они и есть тот фактор, который ведет к прогрессированию заболевания. Например, создают дома морально тяжелую или конфликтную обстановку. Человек, страдающий зависимостью, нуждается в особенном подходе, а они не хотят это понимать. Сейчас работа с созависимыми проводится по их желанию, но мы хотим включить ее в обязательную программу лечения. Потому что пациент не может всю жизнь в наркологии находится, родным по любому придется с ним взаимодействовать после его выписки и важно, чтобы это взаимодействие было правильным», — поясняет нарколог.
Как защитить детей?
Фото: depositphotos
Уходя из наркологии, мы спросили у Александра, что должны делать родители, чтобы их дети не ступили на губительную дорогу зависимостей и чего не хватило конкретно ему в семье, что однажды привело его к наркотикам.
«С раннего детства надо уделять детям больше времени. Ссоры, недопонимание, невнимание сильно влияют на ребенка. В школьном возрасте у него появится страх перед жизнью. Мне, допустим, не хватало поддержки отца. Помню, я просил его сходить со мной на линейку или еще что-то, а он отмахивался. Для взрослого это житейские мелочи, а для ребенка — целый мир. Между детьми и родителями должна быть душевная близость. Я хочу сказать, что найти наркотик, если у тебя нет знакомых из этого круга, практически невозможно. А такие знакомые появляются у ребенка того, когда ему дома не хватает внимания», — заключил парень.
Источник: tengrinews.kz
